ТРЕТЬЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ МАК-ДАУЭЛЛУ: "КРАСНАЯ КАРТОЧКА"

Вот, собственно говоря, и все. Наше повествование подошло к той самой минуте, когда Рекс Стаут собирает всех своих героев в кабинете Ниро Вульфа, дабы тот мог изобличить убийцу, вызвав у особо эмоционального читателя возглас: "Как же я сам-то не дотумкал!" В соответствии с канонами классического детектива автор не прячет в рукаве никаких тузов: читателю известны все факты до единого, так что многие, без сомнения, уже сложили эту головоломку самостоятельно.

Что же до остальных, то им ничего не остается, кроме как ознакомиться с одним манускриптом, подлинность которого, правда, не подтверждена пока экспертами. Почти двадцать веков пролежал он в запечатанном кувшине, случайно найденном недавно спелеологами из Университета Бен-Гуриона при изучении одной из карстовых пещер близ Иерусалима. Автор манускрипта был некогда вызван из небытия одной лишь силой булгаковского гения. Как теперь выяснилось, он обрел вполне самостоятельную жизнь, удивительным образом сохранив все те черты, которыми некогда наделил его Мастер. Итак, слово "человеку, никогда не расстававшемуся со своим капюшоном" - начальнику тайной службы при прокураторе Иудеи военному трибуну Афранию.

[Б. М. Гаспаров в своем исследовании "Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита"" (Даугава, 1989, N_1: 78-81) на основании целого ряда текстологических аргументов впрямую идентифицирует Афрания с... Воландом. По его мнению, "начальник тайной стражи" - это всего лишь ершалаимская маска Сатаны, точно такая же, каковой в Москве служил "профессор черной магии". Против подобного отождествления, однако, может быть выдвинут целый ряд серьезных возражений. Я, например, могу представить себе Воланда - "вольного сына эфира" - в самых различных ипостасях, но уж никак не в качестве представителя служилого сословия; Афраний, между тем, высказывается на этот предмет вполне определенно:
"Я, прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Я начал службу при Валерии Грате".
С моей точки зрения, версия Гаспарова интересна в основном как отражение характерной для современного человека склонности к демонизации секретных служб. Постмодернистский Афраний Анджея Вайды, сменивший капюшон и меч на темные очки и пистолет в наплечной кобуре, смотрится куда убедительнее.]