Мифы о Нострадамусе Нострадамус в таблицах. Статьи о Нострадамусе отечественных и иностранных исследователей. Портреты и рисунки из потерянной книги Нострадамуса. Критические статьи о Нострадамусе и не только... Разные статьи на другие темы. Фильмы о Нострадамусе, смотреть онлайн, скачать бесплатно. Гостевая книга этого сайта о Нострадамусе.
  
 

ЧУДОТВОРНАЯ ТИАРА.

Церковные историографы, видимо, немало потрудились для оправдания этого папы, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь его подвиги, помимо совершённых им преступлений. Так, некоторые из них утверждают, что Григорий был наделён даром чудотворца и не только творил чудеса, но ещё и наделял этим даром неодушевленные предметы. По этому поводу каноник Павел, автор одного из житий Григория VII, приводит весьма любопытный факт. (Совершенно излишне подчёркивать, что нами ничего не придумано в данном рассказе - подобные сюжеты возникают лишь в воспаленном мозгу клирика.) Итак, некий Убальд, епископ Мантуанский, вёл жизнь весьма целомудренную - в соответствии с правилами содомита. В конце концов бедный прелат захворал. Болезнь его была необычна и мучительна. Опытный врач, определив причину появившегося у него нарыва, признал себя бессильным вылечить его. Епископ обошёл всех врачей Италии и даже устраивал консилиумы, но, несмотря на усилия докторов, мучился пуще прежнего. Человеком он был набожным, с усердием молился богу, и бог наконец, сжалившись над ним, послал ему откровение, вселившее в страдальца новую надежду. Повинуясь совету свыше, прелат вымолил у Григория VII тиару и приложил её к больному месту. Разумеется, совершая ритуал, он выполнял все необходимые почести в отношении священного головного убора. Надо ли добавлять, что он мгновенно исцелился. И неужели одного этого чуда недостаточно для канонизации Григория?


МЕЖДОУСОБИЦЫ НА ТРОНЕ И СВЯТОМ ПРЕСТОЛЕ.

Папа Урбан IIУрбан II

Спор между троном и алтарём не прекратился со смертью Григория седьмого: сторонники его отказывались признавать Климента III. Они выдвигали кандидатуру известного нам Дидье, которого Григорий на смертном одре назначил своим преемником. Но почтенный аббат был болен и, вернувшись в Монте-Кассино, указал перед смертью на прелата Остии Оттона как на самого достойного кандидата на апостольский трон. Оттон был объявлен первосвященником, согласно воле покойного, под именем Урбана II. По словам одного летописца, будучи ещё архидиаконом, Оттон провёл несколько лет в Клюнийском аббатстве, замаливая грех молодости (его поймали с поличным в келье молодой и красивой монахини, которую он слишком интимно исповедовал).

Этот Урбан был в своё время приближённым Григория. Избрание его на папский престол являлось, таким образом, враждебным актом в отношении императора. Новый папа разослал всем епископам Италии и Германии энциклику, в которой заявлял, что приложит все силы для завершения дел своего предшественника.

Первые годы после избрания он провёл на юге Италии, подготавливая почву для возвращения в Рим. Понимая, что открытая борьба приведёт неминуемо к поражению, Урбан, как искусный политик, прибегал к интригам и козням и перетянул на свою сторону многих сторонников императора. С его благословения графиня Матильда (верная памяти своего усопшего возлюбленного) вступила в брак с девятнадцатилетним сыном Вельфа Баварского (в то время ей минуло сорок три года). Благодаря этому браку сторонникам Урбана удалось перетянуть духовенство на свою сторону, и Клименту III ничего не оставалось, как бежать.

Урбан вернулся в Рим. Его могущество настолько возросло, что император забеспокоился. Он понял, что ему надо действовать как можно скорее и решительнее, чтобы разбить приверженцев святого отца. Несмотря на отчаянные интриги духовенства, Генрих напал на Ломбардию и довольно быстро разбил папскую армию. Узнав о приближении императорских войск, испуганные римляне поспешили призвать Климента III, и тот вступил на престол после двухлетнего перерыва.

Тогда Урбан применил против Генриха излюбленный папский трюк: по его наущению Конрад, сын Генриха четвёртого, восстал против отца. Не ясно, какими средствами Урбан перетянул его на свою сторону; известно лишь то, что попытка Конрада увенчалась успехом. Он был провозглашён королём Италии и во главе многочисленного войска достиг границ Германии, предварительно изгнав Климента III из Рима. Правда, часть императорских отрядов ещё продолжала занимать несколько кварталов в Риме. Но тут Урбану помогли деньги: за тысячу ливров начальник императорских войск в Риме оставил город, и Урбан, победитель, водворился в Латеранском дворце.


ПРАВДА О КРЕСТОВЫХ ПОХОДАХ.

Ещё в 1074 году Григорий VII, по словам некоторых летописцев, выражал желание лично "повести христианских рыцарей на борьбу с врагами господа до гробницы спасителя". Но война с немецким императором затянулась, и он ничего не мог предпринять. Урбан II, укрепив своё положение не только в Риме, но и во всей Италии, мог осуществить наконец заветные мечты Григория VII. Кроме того, Алексей Комнин, царствовавший тогда в Византии, пообещал папе подчинить апостольскому престолу все церкви своей империи, если святой отец побудит властителей Запада вступить в борьбу с неверными. Соблазнившись выгодной сделкой, Урбан II с удвоенной энергией взялся за выполнение давно задуманного плана.

Отправившись во Францию, Урбан II созвал Клермонский собор, где было принято решение относительно первого из безумных и преступных походов, известных под названием крестовых.

Когда собор закончил свою работу, папа, собрав под открытым небом многотысячную толпу, произнес пламенную и воинственную речь, в которой увещевал рыцарей защищать Христа против неверных.

- Не забывайте, - воскликнул он под конец, - что бог моими устами обещает вам победу и отдаёт в ваши руки неисчислимые сокровища неверных! Всякий, кто отправится для освобождения церкви божьей, удостоится венца мученика и заслужит полное отпущение грехов.

Папа издал также указ относительно похода: никто не смеет воспользоваться владениями тех сеньоров, которые отправляются в священный поход, никакие кредиторы не могут преследовать их; всякий, кто поднимет руку на имущество рыцарей, подлежит отлучению.

Надо ли добавлять, что речь первосвященника была встречена с энтузиазмом.

Ведь кроме своего благословения папа наперед давал отпущение за все грабежи и убийства, которые могут быть совершены. Толпа разразилась воплями: "Так хочет господь! Так хочет господь!" Это стало боевым кличем крестоносцев.

Существует легенда, возникшая несколько лет спустя, что настоящим инициатором крестового похода был Пётр Пустынник, который убедил папу взяться за это дело. Во время своего паломничества в Иерусалим он заснул в Церкви святого гроба и во сне увидел спасителя, якобы сказавшего ему: "Пётр, дорогой сын мой, встань, пойди к своему патриарху и расскажи на твоей родине о гонении на христиан, и побуди верующих освободить Иерусалим от язычников". Пётр Пустынник вернулся в Рим и рассказал обо всём папе.

Историк Жюрье утверждает, что Пётр не был отшельником и никогда не посещал "святых" мест, а просто-напросто был агентом папы, который выбрал его за смелость и красноречие проповедником идеи священной войны. "Пётр, - добавляет историк, - получил изрядную сумму денег за то, что сумел увлечь одураченных людей на завоевание земли Ханаанской, которая 300 лет орошалась кровью крестоносных фанатиков".

Никогда не совершалось столько чудес, сколько в ту эпоху. У изнурённых голодом и жаждой людей посты и молитвы нередко вызывали видения. Так, одному священнику явился во сне апостол Андрей и, указав место в церкви, где зарыто копьё, которым был пронзен Христос, сказал, что это копьё даст победу христианам. Когда копьё нашли, многие люди стали утверждать, что священник сам зарыл его. Тот предложил подтвердить истину своих слов испытанием огнём, поклявшись, что пройдёт сквозь пылающий костёр с копьём в руках. Суд божий он выдержал, но почти тотчас умер. Священники стали утверждать, что он погиб якобы потому, что в какую-то минуту поколебался в своей вере. Однако, пресловутое копьё было причислено к святым реликвиям.

Другой летописец рассказывает, что при невыносимом зное, когда для утоления жажды нельзя было найти ничего, кроме луж зловонной воды, священник, чтобы поднять боевой дух крестоносцев, уговорил их совершить крестный ход вокруг города: так якобы повелел некий святой, явившийся ему во сне. Крестоносцы босиком, вооружённые, трижды обошли город, а потом двинулись штурмовать мечеть, где спрятались мусульмане. "Кровь доходила до колен рыцаря, сидевшего на коне. На минуту они прервали резню, чтобы отправиться босиком на поклонение святому гробу, а затем снова принялись убивать и грабить".

Кроме фанатизма и суеверия, на котором чудовищным образом спекулировало духовенство, были и другие предпосылки, игравшие огромную роль в этом "святом деле". Во всяком случае, как говорит один историк, "если некоторые крестоносцы и стремились прежде всего достигнуть гроба господня, чтобы исполнить свои обеты, то вожди их, напротив, хотели использовать их, чтобы завоевать себе княжество на Востоке. Большинство людей отправлялось в Азию лишь из любви к разбоям, а также потому, что на родине уже нечего было грабить". Один католический автор утверждал: "Эти банды крестоносного войска состояли из авантюристов, клятвопреступников, прелюбодеев, разбойников и убийц; грабеж являлся для них истинной целью этого святого похода".

Каноник Гвиберт и иезуит Мэмбур признают, что армия крестоносцев походила на гигантскую банду разбойников.

Бейль, сторонник реформации, чья терпимость и беспристрастие, однако, были столь велики, что реформаторы обвиняли его в неверии, даёт такую оценку крестовым походам: "Кто осмелится назвать эти чудовища воинами Христа? Эти лицемеры только грабили и убивали, насиловали женщин и девушек, оказывавших им гостеприимство. Христиане Азии испытывали при приближении этих гнусных варваров, якобы идущих им на помощь, более гнетущий страх, чем при появлении турок или сарацин. Несомненно, крестовые походы представляют собой самые отвратительные страницы в истории человечества".

Первая банда крестоносцев отправилась в путь 8 марта 1096 года. Это скопище людей, покрытых лохмотьями, почти сплошь состояло из пехотинцев. Ни у кого из них не было средств для покупки лошадей. Если кто-нибудь умудрялся добыть лошадь, то нужда заставляла продать её. Предводителем их был Вальтер Голяк, или Безденежный - прозвище достаточно знаменательное. Можно не сомневаться, что освобождение святого гроба меньше всего привлекало этого проходимца. В действительности он мечтал о наживе, о землях на Востоке и замене своего нелестного прозвища каким-либо пышным титулом.

Мы останавливаемся на некоторых подробностях только для того, чтобы точнее обрисовать этих мнимых героев, освящённых церковной легендой. Вальтер направился со своей бандой вдоль рейнских областей к Дунаю, оттуда в Константинополь. Впереди его отряда выступали коза и гусь, священные животные древней германской мифологии. Перед выступлением крестоносцы перебили в рейнских городах евреев, как врагов Христа, и разграбили их дома; когда архиепископ Кёльнский спрятал кёльнских евреев в первом этаже своего дома, толпа разбила дверь топорами и перерезала несчастных. "В Майнце и Кёльне, - говорил монах Гвиберт, - жители устраивали баррикады в своих домах, чтобы спасти себя от этих чудовищ. Матери в исступленном отчаянии душили своих детей, мужья закалывали своих жён, девушки кончали самоубийством, чтобы не попасть в руки безжалостным фанатикам с крестом на плече".

За первой бандой крестоносцев шли полчища в сорок тысяч бродяг во главе с Петром Пустынником. Часть крестоносцев, под водительством монаха Готшалька, погибла в битвах с венграми и болгарами, которые, охваченные гневом и ужасом, решили не пропускать их через свою страну. Некоторое время спустя двести тысяч мародеров обрушились на эти несчастные народы, разрушая города, сжигая деревни, истребляя жителей.

Крестоносцы отдельными отрядами прибыли в Константинополь. Западные рыцари были поражены при виде этого огромного города с мраморными дворцами, золотыми куполами церквей и широкими многолюдными улицами. Богатство вызывало их зависть, а греки-схизматики не внушали почтения. Алексей Комнин приготовил заранее огромные запасы продовольствия для войска и принял ряд предосторожностей, чтобы предупредить грабежи. Но всё оказалось бесполезным: крестоносцы срывали свинец с церковных крыш, поджигали дома, убивали землевладельцев, не щадили даже женских монастырей. Подвиги этих ревностных воителей креста невозможно описать. Анна Комнина, дочь императора (жизнь которого она описала в сочинении "Алексиада"), так рассказывает о подвигах солдат Петра Пустынника: "Они рубили детей на части, заставляли матерей своих жертв выпивать их кровь. Они насиловали природу с мальчиками и юношами, а затем, вешая их, упражнялись во владении мечом на их трупах". По её словам, сам Пётр Пустынник подавал своим мародёрам пример в разбоях и зверствах. И этого Петра Пустынника церковь рисует нам пламенным апостолом, чем-то вроде пророка!

Даже те немногие, кто покинули родину в порыве искреннего фанатизма, подогретого пламенными речами Урбана II и его агентов, и не принимали участия в грабежах, презирали греков, как еретиков.

Иезуит Мэмбур, чьё перо всегда восхваляло действия католической церкви, признавал, что святой престол извлёк колоссальные доходы из крестовых походов.

Некоторые прелаты за бесценок скупили владения, которые продавали рыцари, нуждавшиеся в деньгах для снаряжения своих отрядов. Священники, милостиво согласившиеся оберегать имущество рыцарей, не преминули перекачать в свои карманы их доходы. Впоследствии, когда чума, голод, болезни и героическое сопротивление мусульман почти уничтожили армию Христа, многие клирики постарались завладеть доверенным церкви имуществом.

Баснословное умножение богатств церкви - вот основной результат первого крестового похода.


ПАСХАЛИЙ ВТОРОЙ - ВЕРНЫЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ ГРИГОРИЯ СЕДЬМОГО.

Папа Пасхалий IIПасхалий II

Урбана второго, скончавшегося в июле 1099 года, сменил Пасхалий II. Новый папа поспешил избавиться от того, кто был старым конкурентом его предшественника и внушал ему также тревогу: он отравил Климента III. Когда сторонники Климента III избрали нового первосвященника, Пасхалий заточил того в подземелье в монастыре святого Лаврентия. Третьего антипапу постигла та же участь, с той только разницей, что его посадили в подземелье другого монастыря. Четвёртый был изгнан Пасхалием и умер в ссылке.

Казалось бы, теперь Пасхалий мог вздохнуть спокойно. Но передышка у трудолюбивого папы оказалась кратковременной, ибо вскоре пришла весть о внезапной кончине итальянского короля Конрада (коронованного Урбаном II), и Пасхалий, опасаясь, что власть снова перейдёт в руки Генриха четвёртого, обвинил его в отравлении сына и повелел верующим вооружиться против императора, чтобы отомстить за "мученика". На этот раз Генриху четвёртому удалось справиться с мятежниками, и Пасхалий запросил мира. Но когда Генрих четвёртый не явился на созванный в Риме собор, его отсутствие было признано непростительным преступлением, и папа вновь отлучил его. Просто поразительно, сколь живучим оказался этот злосчастный император.

Ему бы давно в пепел превратиться, а он выдержал все анафемы, которые поочередно обрушивали на него папы начиная с Григория седьмого!

На упомянутом соборе присутствовала знакомая нам маркграфиня Матильда. Продолжая испытывать к императору ту же ненависть, что и восемнадцать лет назад, мстительная ханжа обвинила Генриха четвёртого в похищении у неё акта, которым она передавала всё своё имущество святому престолу. Лишение наследства главы своего рода не удовлетворило злобную возлюбленную бывшего первосвященника; она подстрекнула второго сына императора восстать против отца. Вокруг принца, поддавшегося без особых сопротивлений внушению могущественной тётки, образовалась многочисленная партия. Среди прочих царственных качеств юный негодяй отличался ещё изрядным лицемерием.

Не будь он наследником короны, которую принц торопился надеть раньше положенного срока, из него бы вышел превосходный священник.

Подняв против императора - своего отца - несколько провинций, принц в то же время повсюду заявлял о своём бескорыстии и о сыновнем почтении. Тем не менее в своей декларации он сделал существенную оговорку: "Если король решит повиноваться преемникам святого Петра, мы вложим меч в ножны для того, чтобы подчиниться нашему отцу как самые смиренные из его подданных. Но если король будет упорствовать в своём неповиновении великому наместнику святого Петра, то в силу того, что мы прежде всего обязаны считаться с волей божьей, собственной рукой поразим его, если это потребуется для защиты религии, ибо так повелел нам первосвященник Пасхалий". Генрих четвёртый, покинутый своими солдатами, склонил повинную голову перед папой, признав незаконными все свои притязания и постановления. Его святейшество, верный своей тактике, подкупил офицеров, окружавших Генриха, и они выдали старого императора на милость сыну. Но мятежный принц не вспомнил о своём обещании признать авторитет отца, даже когда он изъявил покорность святому престолу.

Клятвы горьких пьяниц гораздо надежнее обещаний королей и священников! Генриха четвёртого заставили отречься от престола в пользу сына, который провозгласил себя императором под именем Генриха пятого. В Кобленце отец на коленях умолял сына о пощаде. Но, несмотря на данные ему обещания, его заковали в цепи и заключили в тюрьму. Жестокие меры, предпринятые против старого императора, грозили нанести удар интригам Пасхалия. Население в рейнских областях отказалось признать молодого Генриха, а Генриху Лимбургскому удалось даже спасти императора из заточения, что было сделано весьма вовремя: святой отец уже отдал приказ задушить Генриха четвёртого.

Оказавшийся в Льеже старый император, понимая, что его наследником руководит Пасхалий II, обратился ко всем христианским князьям с просьбой о помощи, обвиняя папу в преступлении против его величества. Взбешенный Пасхалий разослал энциклику епископам, сеньорам и князьям Франции, Германии, Баварии, Швабии и Саксонии.

"Преследуйте всюду, - писал он, - Генриха, главу еретиков, и всю его шайку. Вы никогда не сможете принести богу более приятной жертвы, чем жизнь этого врага Христа, который намеревался вырвать у первосвященников верховную власть. Мы повелеваем вам и вашим вассалам замучить его самыми жестокими пытками. Мы дадим вам отпущение грехов, как прошлых, так и будущих, и вы после смерти своей войдёте в небесный Иерусалим".

Это послание, которое может служить образцом клерикального стиля, привело в негодование даже некоторых церковников. Льежский епископ отправил первосвященнику послание, в котором он с большим достоинством и очень энергично выразил чувства, вызванные свирепой буллой папы. Вот наиболее примечательные строки из его ответа первосвященнику: "Кто дал право святому престолу предписывать совершение убийства в качестве достойного деяния, святость которого может очистить человека не только от прежних грехов, но и от будущих? Даже таких грехов, как кровосмесительство, воровство и убийство? Рекомендуйте такие преступления гнусным наемникам Рима; что касается нас, то мы отказываемся повиноваться. Даже в древнем Вавилоне не было варварства, гордости, идолопоклонства подобных тем, которые царят ныне в святом городе!.."

Послание льежского епископа осталось холостым выстрелом. Пасхалий твёрдо укрепился в мысли убить Генриха четвёртого. Вторая его попытка оказалась более удачной. Старый император умер от яда, отравленный святым отцом, в то время как сын его осаждал Люттих. Пока император был жив, население защищалось весьма упорно, когда же Генрих четвёртый умер, сопротивление стало бесполезным. Достойный исполнитель воли гнусного папы потребовал, чтобы труп отца выдали палачу и подвергли тем издевательствам, о которых говорил Пасхалий в своём послании. Только в 1111 году его останки, над которыми тяготело проклятие, могли быть преданы погребению по церковному обряду (до этого они находились в каменной усыпальнице возле собора, на которой было написано: "Здесь покоится враг Рима").


УЧИТЕЛЬ И ЕГО ДОСТОЙНЫЙ УЧЕНИК.

Папа Пасхалий IIПасхалий II

Преступный сын, отравивший своим вероломством последние дни отца, не мог быть верным слугою папства. Он воспользовался помощью первосвященника, чтобы захватить власть, а когда это ему удалось, ученик оказался вполне достойным своего учителя. Во время собора, созванного в Труа Пасхалием II (1107 год), представители Генриха потребовали для императора "право назначать епископов, данное некогда Карлу Великому", то есть церковную инвеституру (посох и кольцо). Папа отказался, и послы императора ответили: "Не здесь, а в Риме меч решит этот спор".

Судьба благоприятствовала Генриху пятому. После двухлетней войны с Венгрией, Польшей и Богемией с многочисленной армией он двинулся в Италию. Ломбардские города покорились ему, даже маркграфиня Матильда не посмела сопротивляться. В Сутри послы Пасхалия объявили Генриху пятому, что папа отказывается от всех феодальных владений, приобретенных церквами в течение всех веков, от права чеканки монет и других привилегий, требуя взамен свободы церковных выборов и отмены светской инвеституры. Пасхалий пытался спасти независимость церкви ценою её мирских богатств. Генрих пятый благосклонно принял условия и 12 февраля прибыл в Рим для обряда коронования. Храм святого Петра, в котором происходило посвящение, охранялся немецкими рыцарями. Но как только было прочитано соглашение, храм огласился воплями. Церковные сановники категорически отказались отдавать поместья, которыми они владели. Коронация была прервана. В церкви произошла свалка. Король захватил папу и кардиналов и отослал своих пленников в Альбано. В конце концов Пасхалий уступил притязаниям короля, признав за ним все права его предшественников.

Какая месть за Каноссу! Словно для того, чтобы подчеркнуть триумф своей победы, Генрих пятый торжественно предал погребению останки своего отлучённого от церкви отца.

Победа над папством была недолговечна. Церковь отказалась принять условия, на которые согласился папа. Римское духовенство упрекало его в том, что он вопреки церковным уставам возложил императорскую корону на короля Генриха, разрушителя государств и церквей, и дал ему привилегии. На Латеранском соборе в 1112 году Пасхалий объявил привилегии, которые Генрих вырвал у него силой, недействительными: "...принимаю декреты моего учителя Григория седьмого и Урбана... утверждаю то, что они утверждали, и проклинаю то, что они прокляли..."

Римские легаты огласили повсюду постановление Латеранского собора и анафему, которой был предан бывший ученик Пасхалия Генрих пятый.

Мы не станем останавливаться на борьбе, которую продолжали вести между собой папы и светские властители в двенадцатом веке. В этой борьбе мерзавцы стоят друг друга. Коснемся лишь самых характерных эпизодов из деятельности наместников святого Петра.

Папа Геласий IIГеласий II

После смерти Пасхалия папой был избран монтекассинский монах Джованни Каэтани, принявший имя Геласия II. Королевские ставленники, возглавляемые могущественным феодалом Ченьчо Франджипани, напали на него и бросили в темницу. Прибыв в Рим, Генрих пятый добился интронизации старого архиепископа Мориса, принявшего имя Григория VIII. Геласию II удалось бежать в Бургундию, где он и умер, пробыв на святом престоле год. Его преемником духовенство избрало архиепископа Гвидо, принявшего имя Каликста II. Он был давно известен как один из самых ярых противников Генриха пятого.

Каликст II, завладев Латеранским дворцом, собрал войско. Одному из кардиналов он поручил осадить резиденцию Григория в Сутри. Сгорая от нетерпения поскорее захватить конкурента, Каликст II сам присоединился к отряду и лично руководил приступом. После упорного сопротивления гарнизон Сутри был вынужден сдаться. Как только Григорий оказался в его руках, Каликст II приказал выколоть ему глаза и кастрировать. Несчастного Мориса посадили на верблюда, заставив взять в руки хвост, и в шутовской одежде привезли в Рим. Затем его заточили в монастырь, где он и умер через несколько лет.

Папа Григорий VIIIГригорий VIII

Понтификат Каликста второго ознаменован непрекращающейся борьбой с феодальными князьями. Мятежные фамилии сооружали укрепления на улицах, не щадя даже древних памятников. На улицах города происходили кровопролитные бои. Затаив в душе ненависть против знатного дома Ченьчо Франджипани, рьяно защищавшего убитого папой соперника, Каликст вёл с ним непрерывную борьбу, пока крепость Франджипани - "обитель тирании и деспотизма" - не сровняли с землей.

Гонорий II, преемник Каликста II, избранный семейством Франджипани, имел противника в лице не менее знатного дома Пиерлони. Чтобы покончить с довольно сильной оппозицией, угрожавшей ему, Гонорий использовал традиционное оружие своих предшественников. Истратив огромную сумму денег, он завоевал себе популярность, и враждебно настроенные сеньоры вынуждены были смириться. Тогда Гонорий разыграл такую комедию: помня о том, что кое-кто выступал против его избрания, он притворился оскорблённым и заявил, что отказывается от тиары, ибо не желает управлять церковью против воли верующих. Созвав своих приверженцев в базилике святого Иоанна Латеранского, Гонорий торжественно сложил с себя тиару. Его трюк произвёл желанный эффект - присутствующие слезно упрашивали папу остаться, заверяя его в своей преданности.

Папа Каликст IIКаликст II

Расположившись уютно на святом престоле, этот плут стал размышлять, как бы ему прославить своё правление, и решил, что пришла пора заняться обращением в христианство стран, "погружённых ещё в сумерки язычества". Грубо говоря, Гонорий задумал перетащить в свою лавочку клиентов, которых до сих пор обирали усердно жрецы и служители языческого культа - конкуренты Иисуса Христа.

Померания была куском весьма лакомым, и деляга Гонорий поручил епископу Оттону ускорить обращение в христианство этой территории. Померанами управлял польский князь Болеслав, и Оттон отправился к нему.

Болеслав с воодушевлением принял предложение святого отца подчинить Христу язычников, упорно отказывавшихся принять его завет. Вероятно, их отчаянное сопротивление усиливалось смутным патриотическим чувством, ибо они понимали, что вместе с идолами лишатся устьев своих рек. Болеславу пришлось истребить тысячи померан, чтобы доказать превосходство христианства над их древней религией. Аргументы его были столь убедительны, что оставшиеся в живых уже не сопротивлялись. Гонорий поспешно прислал новообращённым отряды своих чёрных монахов, призванных наставлять их во славу святой троицы. Что касается Болеслава, то среди прочих свидетельств папской благодарности он получил ещё обещание вечного блаженства.

Папа Гонорий IIГонорий II

Князь честно заслужил указанную награду, ибо в глазах христианского бога нет подвига более достойного, чем истребление людей, отказавшихся поклоняться ему.

Гонорий был чрезвычайно жаден и корыстолюбив. Приведём характерный эпизод: в 1128 году французский канцлер и архиепископ Парижский Стефан де Санлис отправил к папе послов с донесением о неблаговидных поступках короля Людовика Толстого. Прелат обвинял монарха в том, что он потворствует распущенности французского духовенства, извлекая из этого позорную выгоду. По-видимому, почтенного прелата раздражало, что сливки снимает король, а не он сам. Если бы дело обстояло иначе, он бы ничего не имел против самых скандальных похождений духовенства.

Стефан де Санлис обвинял короля в захвате церковного имущества, а также в попытке покушения на его жизнь, в котором участвовали солдаты короля. Разумеется, Стефан де Санлис не забыл подкрепить свои жалобы ценными подарками. Благодарный Гонорий благословил послов архиепископа - на подобные жесты папы никогда не скупились - и повелел архиепископу предать короля анафеме и наложить интердикт на Французское королевство.

Стефан де Санлис исполнил приказ папы и привлёк на свою сторону изрядное число церковников.

Людовик Толстый отлично знал, что папская благодарность - товар, который можно приобрести согласно установленной таксе. И потому он, в свою очередь, отправил в Рим послов с поручением за приличное вознаграждение добиться от папы снятия анафемы и прочих угроз. Предприятие это стоило ему дорого, но он счёл более благоразумным пожертвовать деньгами, чем рисковать папской милостью.

Разумеется, святой отец не отверг даров и выполнил просьбу монарха. Между тем ему и в голову не пришло вернуть деньги архиепископу, как поступил бы любой честный коммерсант, будь он на его месте.

Вскоре два епископа - приверженцы Стефана де Сан-лиса - обратились в Рим с патетическим посланием, в котором они обвиняли короля в новых преследованиях архиепископа, а также в неблаговидных поступках по отношению к церкви. Послание это осталось без ответа: наивные авторы не догадались снабдить свои жалобы соответствующим приложением.

Стефан де Санлис разгадал причину молчания. Он занял у ростовщика под залог своей церковной утвари порядочную сумму и отправил в Рим четыре тысячи динариев золотом... Стоит ли добавлять, что они были милостиво приняты папой?

Однако, такое дорогое состязание между прелатом и королём не могло продолжаться до бесконечности. Людовик Толстый попытался было остановиться... Но не тут-то было. Обиженный Гонорий уполномочил Стефана де Санлиса собрать в Реймсе собор для суда над королём и предать его анафеме от имени апостола, если... если Людовик откажется возместить нанесённую им обиду...

В конце концов Людовик смирился, и святому отцу не пришлось прибегать к грозным проклятьям.

читать далее...

 
   

Telecar © 2008